Женщина покачала головой, не одобряя то ли свечи, то ли то, что юноша семнадцати лет сидит дома, когда на улице едва начинает смеркаться.

«А ведь не только Морстен сейчас дома, – подумал Грегор. – Тут вся улица словно вымерла, да и перед трактиром не было ни души…»

Тяжелая смутная тоска сжала сердце когтистой лапой – и отпустила почти тут же, но Грегор слишком хорошо знал, что у некромантов почти не бывает пустых предчувствий, особенно таких сильных!

– Где вход? – коротко спросил он, от души надеясь, что хозяйке не придет в голову выспрашивать, кто он такой, почему интересуется ее жильцом и по какому праву врывается в честный дом!

– Вон тамочки по тропке грушу обойдете и сразу дверь увидите, – охотно откликнулась женщина и вдруг, прервавшись на полуслове, принялась принюхиваться к сочащемуся из глубины дома гнусному запаху столь сосредоточенно, что Грегора едва не замутило.

– Рубец варю, – объяснила она с такой торжественностью, словно речь шла о королевском пире. – Повезло, сторговала сегодня у мясника, а он мне еще в придачу шкуры свиной положил, настоящий праздничный суп будет! Вы, сударь, сами-то вход найдете? Я б вас и проводила, да боюсь, рубец пригорит…

– Не стоит, – уронил Грегор, поспешно спускаясь с крыльца.

Рубец, значит? Дед, страстный охотник, всегда отдавал потроха собакам, а здесь, изволите видеть, сходит за изысканный деликатес… Он поморщился, обогнул дерево и действительно сразу же увидел второй вход – потемневшая от времени дверь была не заперта и тихонько поскрипывала на ветру.

«Опоздал».

Грегор сам не понял, откуда взялась эта обреченная уверенность, но, перешагнув порог темной – без единой свечи, несмотря на уверения хозяйки – сырой комнатушки размером с каморку для метел, он уже знал, что увидит.

Адепт Морстен лежал навзничь в центре нацарапанной на деревянном полу восьмиконечной звезды вызова. Ученическая мантия, вспоротая на его груди, на мгновение удивила Грегора, виданное ли дело, чтобы адепт на вакациях добровольно продолжал носить форму? Возможно, это была его единственная пристойная одежда?

Грегор опустился на колено, коснулся длинной – как и в прошлый раз, от горла до паха – раны и яростно выругался: кровь еще не успела запечься, юнца убили совсем недавно, возможно, в тот момент, когда сам Грегор глазел на проклятый трактир, не выходя из экипажа! Сапоги запачкать боялся, бар-р-р-рготова мать!

Он прикрыл глаза, отчаянно пытаясь найти хотя бы намек, хоть привкус силы того, кто его опередил. У некроманта-отступника ведь было совсем мало времени, вдруг он не успел замести все следы? Претемная, смилуйся, дай увидеть хоть что-то!

Тщетно. Полная, абсолютная пустота, как и в прошлый раз.

Грегор стиснул зубы. Если ритуал проводил тот же маг – а все указывало именно на это, да и поверить в двух некромантов-предателей Грегор не мог! – то призвать душу мальчишки не выйдет.

Но не попытаться он не мог тоже.

«Приди на мой зов, Шон Морстен».

Он почти почувствовал отклик, позвал снова, вливая в призыв собственную силу – пожалуй, будь это кладбище, а не дом, от такой подпитки поднялось бы не менее десятка упырей – но магия ушла в никуда.

Отступник действительно был опытен: как бы быстро и небрежно ни была принесена новая жертва, некромант не забыл ни развеять собственную магию, ни проводить душу юнца в Сады Претемной, откуда его не достать даже Грегору, трижды проклятие!

И что теперь? Возвращаться в Академию, искать Денвера и сообщать ему, как непростительно глупо промахнулся? И ладно бы просто потерял след, будто охотничий пес-подросток, так ведь хуже – след оборвался начисто. Дурак самонадеянный! Можно ставить золотой против медяка, именно так Денвер его и назовет – в выражениях старый маг никогда на памяти Грегора не стеснялся. Он закусил губу, поворачиваясь, чтобы уйти, и тут в глаза сверкнуло алым!

Щит упал перед ним меньше, чем за мгновение. Чужой щит! Грегор и понять ничего не успел, торопливо выставляя собственные щиты, а презрительный голос, только что слышанный им в воображении, скрипуче произнес наяву:

– Прекратите, вы оба! Лионель, мальчик мой, вы ошиблись. Это не убийца. Это всего лишь некий самонадеянный, ни во что не ставящий старших по Ордену герой! Возомнивший, что все на свете решается доблестными атаками! Лорд Бастельеро, вы хоть понимаете, как все это выглядит?

– Выглядит что? – в полном ошеломлении спросил Грегор, разглядывая незнакомого молодого мага, светловолосого и скуластого, одетого в подобие охотничьего костюма с алой оторочкой, и выходящего из-за его плеча мэтра Денвера с удивительно брезгливым выражением лица.

Боевик – вот кто засветил по нему Молотом! – коротко кивнул и шагнул в сторону, подняв ладони и показав их Грегору в знак того, что больше не нападет. Это он что же, принял его за убийцу?! Бред какой!

Денвер, не глядя на Грегора, прошел к телу Морстена, оглядел его без всякого удивления, дернул уголком рта. Опустился на одно колено и, взяв руку убитого, проверил, есть ли на ней перстень. Отпустил – и еще не успевшая закостенеть ладонь мягко упала на пол. Недорогой, но начищенный до блеска ученический перстень с новеньким сверкающим кристаллом смотрелся на пальце Морстена, грязноватом и с обкусанным ногтем, странно неуместно. Быстро же мальчишка, покинув Академию, снова скатился до всеобщей местной неопрятности…

Грегор опустил щиты, огляделся вокруг и вдруг понял, что Денвер в чем-то прав. Его застали над телом только что выпотрошенного адепта! Дух которого невозможно призвать и, соответственно, очиститься от обвинения в убийстве.

– Денвер, вы с ума сошли? – искренне поразился он. – Вы что же, думаете – это я его?!

– А кто еще?! – рявкнул Денвер, окончательно сбрасывая маску благожелательного пожилого мага, любимца адептов-младшекурсников. – Лионель, оставьте нас!

Боевик молча выскочил за дверь, а Денвер шагнул к Грегору и с тихой яростью выдохнул:

– Вот именно вы, Бастельеро, его и убили. Нет, не ножом, в этом вас, на ваше счастье, никак не обвинить. Дуракам везет… Молчать! Какого Баргота вы полезли туда, куда вас лезть не просили и даже запретили это делать?! Мало было военных побед, решили прославиться как ловец барготопоклонников? Защищать столицу изволили? Молчать, мальчишка, я сказал! Вы мне все испортили, понимаете?! Все, что мы распутывали аккуратно, как шелковые ниточки, вы разрубили одним махом! Вашими дурацкими расспросами артефакторов, вашим неумным и неосторожным любопытством, вашим… Ради Претемной, Бастельеро, вы же сами привели к нему убийц! Мы следили за Морстеном! И ждали его хозяев. А вы, умертвие вам под одеяло, влетели в нашу игру, звеня шпорами и не глядя по сторонам. Его убили, как только вы въехали на Северную окраину. Прямо перед вашим носом, господин ищейка! И знаете, почему я не обвиняю в этом вас?!

– Почему? – мрачно спросил Грегор, изнывая от тяжелого горького стыда.